Вчера вечером, без пятнадцати одиннадцать, мой телефон завибрировал от 17 сообщений, пришедших одно за другим. Два были от моих сестер, остальные — от бывших одноклассников. Все были ошеломлены новостью о безвременной кончине Лиама Пейна в Буэнос-Айресе и пытались выразить свой шок и горе.
Наши подростковые годы были неразрывно связаны с One Direction. Нам всем было около тринадцати, когда группа формировалась на шоу The X Factor. Я помню, как с восхищением наблюдала за 16-летним Гарри Стайлсом, исполнявшим Isn’t She Lovely? на своем первом прослушивании. Наша юность совпала с их стремительным взлетом.
One Direction отличались от поп-звезд, которыми мы восхищались раньше. Гарри Стайлс, Зейн Малик, Найл Хоран, Луи Томлинсон и Лиам Пейн были всего на несколько лет старше нас. Они не были профессиональными танцорами, безупречными певцами или идеально выглядящими моделями. Для нас, подростков, они не казались недосягаемыми, и поэтому мы были очарованы.
Мы были тем поколением, которое массово регистрировалось в социальной сетие, чтобы следить за каждым шагом группы. Если кто-то делал новую стрижку, мы узнавали об этом за считанные минуты. Мы могли перечислить все их татуировки и нарисовать их генеалогическое древо.
Когда в 2014 году Гарри Стайлса стошнило на шоссе в Лос-Анджелесе после вечеринки, мы все знали об этом, а фанаты даже соорудили импровизированный мемориал на том самом месте.
Начальник охраны группы, Пол Хиггинс, сам стал знаменитостью, как и Лу Тисдейл, их стилист по волосам и макияжу.
Поэтому, когда в 2013 году, в возрасте 15 лет, подруга пригласила меня на второй концертный тур One Direction, я не могла думать ни о чем другом. Когда мы наконец добрались до арены O2 в Лондоне, это было похоже на религиозный экстаз.
И одержимость на этом не закончилась, отнюдь нет. One Direction — а точнее, команда менеджеров, хотя тогда мы этого не понимали, — точно знали, чего хотят такие девушки, как мы.
Нам казалось, что эти парни понимают нас и наши комплексы. Мы рыдали, слушая песню Little Things, где Лиам пел: «Я знаю, ты никогда не любила морщинки у твоих глаз, ты никогда не любила свой живот или свои бедра… но я люблю их бесконечно». Они тоже бесконечно благодарили нас, своих фанатов, за непоколебимую поддержку.
Мы не замечали тех, кто называл нас безмозглыми малолетками, или тех, кто утверждал, что One Direction — это искусственный проект. Мы убеждали себя, что эти пятеро парней живут мечтой, и что мы, возможно, играем в ней свою роль.
В конце концов, они обожали своих фанатов и постоянные гастроли, или нам так казалось.
Мы списывали их раздражительность в интервью на усталость от жизни в разъездах. Когда ходили слухи о ссорах между участниками группы, мы их игнорировали.
Другие, более преданные фанаты, упорно публиковали в интернете конспирологические теории, поддерживая популярную фантазию под названием «Ларри Стайлинсон» о романтических отношениях между Гарри Стайлсом и Луи Томлинсоном, даже когда Луи назвал это «унизительным», и они практически перестали разговаривать друг с другом во время интервью.
Мы требовали все больше музыки и все больше туров — и с радостью поглощали каждую новую песню. Позже группа призналась, что из-за давления со стороны фанатов и менеджмента им приходилось записывать альбомы всего за две недели во время гастролей.
Зейн начал стремительно худеть — сейчас он говорит, что страдал от расстройства пищевого поведения. Группа начала отменять концерты по причине «болезни».
Теперь мы знаем, что их ненасытная пиар-машина делала все возможное, чтобы мы не видели правды об их внутренних проблемах. В 2015 году, когда группа отменила концерт в Белфасте на арене SSE к ужасу фанатов, их менеджмент заявил, что это произошло из-за того, что Пейн «внезапно заболел».
Позже Пейн признался, что страдал от депрессии, «социальной тревожности» и «стресса». Он рассказал, как во время гастролей One Direction он воровал алкоголь из мини-баров в отелях и устраивал себе «вечеринку на одного». «Это было очень, очень, очень серьезно», — сказал он. — «Это была проблема».
Да, у каждого из них были свои демоны, но теперь трагически ясно, что мы наблюдали за разрушением Лиама — и его товарищей по группе — в режиме реального времени. Но никто из нас не хотел этого признавать.
Иллюзия дала трещину, когда 25 марта 2015 года Зейн покинул группу — настоящий апокалипсис для фанатов. Год спустя он сказал: «Думаю, я всегда хотел уйти, где-то с первого года. Я никогда не хотел быть там, в группе». Даже Найл Хоран, единственный, кто с тех пор отозвался о компании Modest хоть сколько-нибудь положительно, говорит, что чувствовал себя «заключенным» в группе.
