В интервью The Guardian, опубликованном незадолго до премьеры шпионского триллера «Черная сумка» с ее участием и Майклом Фассбендером, 55-летняя актриса ясно выразила свою позицию относительно неравенства в Голливуде и обществе в целом.
В 2018 году Бланшетт присоединилась к десяткам женщин, обвинивших Вайнштейна в сексуальных домогательствах. Она призналась, что у нее были «неприятные предчувствия» относительно продюсера, поскольку она «не хотела делать то, что он просил».
«Когда мы говорим о равенстве и инклюзивности, это означает, что те, у кого есть все привилегии, должны делиться. Они привыкли к своему положению. Поэтому нужно быть очень активными, чтобы восстановить баланс», — сказала она. — «Диалог только начался, и вдруг все стало подвергаться сомнению и дискредитации, поэтому нам все еще приходится бороться за возможность вести эти базовые разговоры».
«Все говорят о #MeToo, как о чем-то давно прошедшем, но, честно говоря, мне кажется, оно так и не пустило корни», — поделилась она с цифровым изданием PORTER от NET-A-PORTER. — «Люди пытались дискредитировать те голоса, которые только начали пробиваться из-под гнета».
Бланшетт и Вайнштейн долгое время сотрудничали, начиная с номинированного на «Оскар» фильма «Талантливый мистер Рипли» в 2000 году. Однако в том же интервью 2018 года актриса подчеркнула, что никогда не стремилась работать с ним.
«Не думаю, что Харви теперь будет снимать фильмы с кем-либо. Он был продюсером многих фильмов, в которых я никак не участвовала в принятии решений. У меня с ним не было ни творческих, ни рабочих отношений», — заявила она.
В 2018 году исследование, проведенное учеными из университетов Хаддерсфилда, Висконсина и Ланкастера, показало, что актеры-мужчины получают за фильм на 850 000 фунтов стерлингов больше, чем актрисы с аналогичным опытом.
В рамках Dirty Films — продюсерской компании, которую она и ее муж Эндрю Аптон основали вместе с Коко Франчини, — Бланшетт и Франчини недавно запустили программу Proof of Concept, предлагающую финансовую поддержку, наставничество и возможности для женщин, трансгендерных и небинарных кинематографистов.
«Речь идет о поддержке. О том, чтобы эти работы были увидены и услышаны», — объяснила она. — «Однородная индустрия — это нездоровая индустрия. Она подвержена множеству пагубных и трагических сил». — «Но разве не кажется вам, что, независимо от сферы деятельности, сейчас трудно понять, куда направить свою энергию…? Так много всего сбивает с толку, огорчает и возмущает в нашем нынешнем положении».